Про "блокаду" ,редуты и освобождение пленных...
Грязный пиар, очередной пшик от Семена с Вовой.Не занимался там никто этим вопросом вообще.
- НИ ОДНОЙ ФАМИЛИИ пленного назвать не могли.
НИКОГО они не вытянули.
Да и задачи такой у них не было...
Освобождение украинских пленных на Донбассе зависит от одного человека - волонтер
Координатор волонтерской группы "Патриот" о том, как освобождают украинских заложников
Артур Гор Четверг, 10 августа 2017, 18:26
переглянути статтю українською
Координатор волонтерской группы "Патриот" о том, как освобождают украинских заложников Волонтер Олег Котенко
Фото: Ярослав Родионов / Апостроф
Волонтерская группа "Патриот" занимается освобождением пленных с первых дней военного конфликта на Донбассе. На счету "Патриота" сотни украинцев, которые вернулись домой к своим семьям из плена боевиков. Координатор группы ОЛЕГ КОТЕНКО в интервью "Апострофу" рассказал, кто реально решает вопросы освобождения пленных, к каким опасным методам приходится прибегать тем, кто занимается освобождением заложников, и какую спецоперацию выполняет по заказу Москвы Надежда Савченко.
- В декабре прошлого года ветераны добровольческих батальонов ввели торговую блокаду Донбасса, которую позже поддержали СНБО и президент. Первоначально целью блокады называлось освобождение всех украинских пленных. Блокаду-то ввели, но процесс обмена пленными так и не начался. Почему?
- Если говорить о блокаде, то нужно понять, кому она выгодна, и от этого уже отталкиваться. Было очень прискорбно, что туда вообще вплели тему военнопленных. Я не знаю, чем руководствовался Семен Семенченко, когда он об этом говорил. Я был на этой блокаде, потому что меня действительно интересовало, возможно, есть какие-то механизмы у ребят. Нормальные парни там были, поверившие политикам, вышли и заблокировали дороги в надежде на то, что их побратимов кто-то будет освобождать. Я пришел и попросил рассказать, кто вообще решает вопросы и как они для себя это видят. Я услышал, что никто не знает, мол, политики приезжали, нам рассказывали, вот они, наверное, знают.
Хорошо. Я попытался связаться с Семенченко и Парасюком (нардепами, одними из организаторов блокады, - "Апостроф"). Я говорю: поясните механизм. Если вы скажете, что один вагон на одного человека, то это понятно, есть момент торга. Мы пропускаем один вагон, а вы нам отдаете одного пленного. И не просто пленного, а нужно было имя и отчество назвать. Кто знает хотя бы одного человека, которого вы освобождаете? Ответ был: "А мы не знаем".
Потом я понял, что тема с пленными стала вообще замалчиваться, соответственно, никакого отношения к освобождению пленных люди, организовавшие блокаду, не имели. По сути дела, это особо их не интересовало, потому что если бы интересовало, то вероятнее всего на нас бы вышли и спросили: "Парни, скажите, какие фамилии, кого мы освобождаем, и кто где находится?" Получилась только пиар-кампания.
- Но и в принципе блокада Донбасса не могла быть механизмом давления на Россию в вопросе освобождения пленных?
- Абсолютно. На кого давили? На Л/ДНР? Так они не принимают никаких решений по поводу военнопленных. Принимает Москва. Однозначно. Если еще в 2014-2015 годах были такие случаи, когда мы договаривались с полевыми командирами, выходили на определенные уровни в среде боевиков, вели с ними переговоры, а когда этот вопрос заполитизировался – то все. Наверное, у Путина лежит список наших военных, и он говорит, кого освобождать, а кого – нет. Я раньше так шутил, но потом уже из реальных источников стала поступать информация, что примерно так оно и выглядит. С этими списками приходят к Путину, он просит указать, кто из них военный, и ему указывают. "А это кто такие?" "Это гражданские". "О, тогда этого отдавайте, а этого нет". Если у Путина будет политическая воля, то через день все наши пацаны вернутся домой.
- Тем не менее кто сейчас с той стороны выступает в роли переговорщика по пленным: боевики или представители спецслужб?
- Боевики, когда могли, решали эти вопросы. Они тоже заинтересованы в освобождении своих людей, которые находятся в наших колониях, СИЗО и так далее. Когда они брали в плен нашего человека, они выходили на нас и говорили, что они готовы передать нам нашего человека, но им нужен свой – Иванов, Петров или кто-то. Мы связывались с СБУ, говорили, что ведем такие переговоры, спрашивали, можно ли будет нам забрать одних людей и поменять на других. Нам согласовывали этот вопрос, давали куратора из СБУ, мы выезжали и делали этот обмен. Все было честно и понятно.
На данный период времени боевики не решают абсолютно ничего. Многие из них даже пропали без вести и из поля зрения. Я не исключаю, что их просто расстреляли или в тюрьму посадили за то, что они таким образом решали с нами вопросы. Там же есть продээнэровские силы и промосковские, которые между собой не ладят. Продээнэровские – это те, которые всегда хотят быть у власти, типа Захарченко. Но без поддержки Москвы они, естественно, не могут, а когда приезжают чистые россияне, то говорят, что будут их заменять, вот они и конфликтуют. С продээнэровскими силами и полевыми командирами можно было легко разговаривать.
Что происходит сейчас? Сейчас нет ничего. Есть Дарья Морозова (так называемая "уполномоченная по правам человека ДНР", - "Апостроф"), которая вроде бы решает эти вопросы, но она не решает абсолютно никаких вопросов. Даже передачу через Красный Крест нашим военнопленным, которые находятся в 97-й колонии, она решает через Москву. "А можно ли передать?" "А что вы им даете?" "Ну, соль, перец, сигареты, конфеты, носки…" То есть она даже этот вопрос согласовывает. Что касается российских спецслужб, ФСБ, то их интересуют только россияне. В свое время мы с ними разговаривали по Ерофееву и Александрову, когда те попались, сейчас точно так же они выходили на нас по Агееву. Они выходят только тогда, когда им выгодно. Их не интересуют "ополченцы", как они их называют, в наших тюрьмах абсолютно. Они им вообще не нужны.
- Кстати, Виктора Агеева в итоге обменяют?
- Все к этому идет. Но только после того, как мы его осудим, и он получит реальный срок. Это неудобства для товарища Путина, что такие люди попадают в плен. Тогда на самом высоком уровне ведутся переговоры. Хочет Москва или нет, но она вынуждена с нами вести переговоры, чтобы забрать Агеева. Им не нужен Агеев абсолютно, но есть же имидж страны, мол, "русские своих не бросают".
- Кто может быть тем человеком, которого Москва отдаст за Агеева?
- Сейчас разговор идет о Станиславе Клыхе (приговорен в России к 20 годам лишения свободы, - "Апостроф"). Мать Агеева встретилась с матерью Клыха – это все звенья одной цепи. Мы прекрасно понимаем, к чему это все ведет. Только бы не получилось, что Клых будет у нас второй Савченко. Насколько я понимаю, это наш проукраинский парень, но что такое тюрьма?.. Человека могут и сломать.
- Савченко, между прочим, также активно пиарилась на теме обмена пленными: выкладывала в сеть списки, ездила на оккупированные территории. Эта активность помогла делу или только помешала?
- Это даже не пиар. Она выполняет спецоперацию спецслужб России. Объясню, почему. Вспомним конец 2016 года, когда объявили об обмене 25 на 50: мы отдаем 25 человек, а забираем 50 человек наших военных. В Минске было принято решение, "нормандская четверка" подтвердила. Была достигнута определенная договоренность, говорили даже, что до Рождества люди будут уже дома. Об этом заявляли серьезные люди, и все говорили, что Украина наконец-то договорилась с Россией.
И тут появляется Надежда Савченко. Она в Минске встречается с Захарченко и Плотницким, и там появляется еще и Владимир Рубан. Как они все одновременно туда попали? Значит, кто-то над этим всем стоял. Когда там засветились еще два человека из ФСБ, то все сразу стало понятно. Но было неясно, а для чего все это делается? Ну, встретились – и встретились. А теперь что заявила Москва после этой встречи? Там сказали, что приехал ваш представитель из Украины, народный депутат, и заявил, что вопрос будет решать не в "нормандском формате", не в Минске, а непосредственно с теми, кто удерживает ваших людей. Поэтому в Москве было принято решение пока ничего не проводить, никаких обменов. Похоронили все надежды.
Вмешательство Надежды Савченко в процесс освобождения пленных стало пиаром для нее
и заблокировало этот процесс, сорвав достигнутые договоренности.
Надежда Савченко в аэропорту "Борисполь" проводит первую встречу с журналистами
после освобождения из российской тюрьмы, 25 мая 2016 г. Фото: УНИАН.
После этого, правда, надежда еще теплилась, потому что группа в Минске в лице Ирины Геращенко давила на Мартина Сайдика из ОБСЕ, готовили на февраль-начало марта новый обмен. Все ждали его, ничего не анонсировали, а что потом произошло? Надежда Савченко вместе с Рубаном поехала на Донбасс. Это противодействие. Вот так спецслужбы противодействуют обмену. Им нужна отговорка. Потом Савченко и Рубана отстранили от этих процессов, но дело было сделано. Мы готовились к новому большому обмену, но ввели санкции против России.
- Какая тактика более предпочтительна в обмене пленными: когда в СМИ и обществе поднимается шумиха, привлекается внимание или лучше все делать тихо?
- Это разные подходы. Приведу два примера. У нас попала в плен Людмила Сурженко, инвалид детства – глухая. Пресса очень вовремя и грамотно поставила акценты: боевики схватили инвалида, она ничего не слышит, она не могла дать им показания, а тем более не может быть шпионом Украины. Со своей стороны, мы подтянули ООН, ОБСЕ, Красный Крест, подняли кипиш, и боевики настолько испугались, что они просто ее вытолкали. В этот момент огласка была очень кстати.
Пример второй: боец 92-й бригады попадает в плен в Красногоровке. Мы находим боевиков, ведем переговоры, разрабатываем со спецслужбами операцию – и на все про все у нас есть от 10 часов до суток, чтобы все сделать тихо, чтобы никто не узнал. Но появляются умники, которые сразу пишут об этом в интернете, как только узнают. А как узнают? Родным позвонили боевики и сказали, что их сын находится в плену. Что сделали родные? Они начали звонить всем, кого только знали, и, естественно, до некоторых умников это дошло. Потом эти люди ради пиара начинают писать, что у нас есть один человек, попавший в плен. А у нас в это время обмен практически готов. Человека, которого нужно передать боевикам, мы везем издалека, а тут объявляет Минобороны, что мы имеем одного пленного. Об этом узнают ФСБшники, МГБшники, и для них это просто подарок судьбы. Естественно, полевой командир, с которым мы договаривались об обмене, уже идет на попятную, ведь мы договаривались сделать все по-тихому, а его могут за такие вещи приехать и расстрелять.
Вот два варианта – где нужно внимание СМИ, а где не нужно. Когда СМИ вклиниваются в какие-то вопросы, я всем хочу сказать: дайте нам поработать двое-трое суток сначала. Я не знаю, связаны ли эти умники со спецслужбами других стран, но они помогают им не решать вопросы. Кстати, как потом оказалось, этими "помощниками" были люди Медведчука.
- Медведчук до сих пор решает какие-то вопросы по пленным?
- По большому счету, когда в 2014 году его назначали
